Последние флибустьеры - Страница 50

Наступило короткое молчание. Маркиз, казалось, окаменел и с большим беспокойством смотрел на кончик драгинассы дона Баррехо, без перерыва описывавший опасные круги.

— Можно подумать, я сплю, — вдруг проговорил он, проведя рукой по лбу. — Слыхал я про смелость флибустьеров, но никогда бы не подумал, что они отважны до такой степени. Кто же вы, люди или черти?

— Полагаю, сеньор маркиз, что в наших жилах течет отчасти человеческая, отчасти адская кровь. А теперь время заканчивать разговор, сеньор мой. Мы болтали достаточно долго, и кто-нибудь может войти и нарушить нашу беседу, а это вынудит моего товарища сделать большую глупость.

— Так что же вам нужно, негодяи?

— Пока мы не требуем ничего другого, кроме свободного выхода из города, раз уж нас раскрыли.

— И вы надеетесь…

— Надеемся?.. Сеньор маркиз, те, кто поставил на карту жизнь, старые друзья графа Энрико ди Вентимилья и маркизы де Монтелимар, вашей невестки, колебаться не будут.

— Моей невестки!.. — вскрикнул разъяренный маркиз, заметно побледнев. — Значит, это она послала вас убить меня?

— Что вы, сеньор! Мы просто сопровождаем графиню Инесс ди Вентимилья в Дарьен.

— И вы надеетесь добраться туда?

— И забрать наследство, которое ждет девушку.

— Она всегда находит меня на любой дороге. Ах, эти Вентимилья! С ними Испании пришлось повозиться больше, чем с любыми другими флибустьерами Атлантики и Тихого океана. Ладно, пора заканчивать. Что вы от меня хотите?

— Позволить нам заниматься своими делами, и — ничего больше.

— Попробуйте уйти.

— Мы уйдем с другой стороны, сеньор маркиз. Я так никогда не любил алебардщиков. Здесь есть окна, из них мы и выберемся. Только прежде мы вас обезвредим.

Неожиданным рывком гасконец вырвал один из длинных шелковых шнуров, удерживающих портьеру, потом он приблизился к маркизу, ошеломленно на него смотревшему, и сказал:

— Позвольте связать вас, ваше превосходительство. Уверяю вас, что если окажете сопротивление, то через полминуты маркиза де Монтелимара и его секретаря не будет в живых.

Гасконец приставил клинок к груди губернатора, где-то возле сердца. Мендоса закрыл дверь на ключ, оставил свой пост и, размахивая шпагой, поспешил на помощь товарищу.

Маркиз понял, что проиграл, имея дело с решившимися на все флибустьерами.

— Вяжите, — сказал он, смахивая капли пота. — Надеюсь, что мы скоро увидимся, и тогда я возьму реванш. Флибустьеры еще не дошли до Дарьена, а жизнь — довольно долгая штука.

Сказав это, маркиз позволили себя связать, не оказав ни малейшего сопротивления. Мендоса занялся секретарем; ему не пришлось много трудиться, потому что бедный писака от ужаса был скорее мертв, чем жив.

— Позвольте ваш платок, сеньор маркиз, — сказал гасконец, закончив связывать пленнику ноги.

— Вы хотите всунуть кляп? — спросил свистящим голосом сеньор де Монтелимар.

— Приходится принимать меры предосторожности, чтобы обезопасить себя, сеньор мой.

Двое неудачников позволили заткнуть себе рот, потом их посадили в два просторных кресла, дополнительно привязав к ручкам.

— Сеньор маркиз, мое почтение, — сказал гасконец. — Я хотел доставить вас к графине ди Вентимилья, но придется пока только передать привет от вас.

Тем временем Мендоса открыл окно и взглядом измерил высоту.

— Куда выходит окно? — спросил дон Баррехо.

— В сад.

— Там есть часовые?

— Глаза у меня не кошачьи, — ответил баск.

— И мы можем спрыгнуть, не рискуя сломать шеи?

— Мы же находимся на втором этаже, а значит, не рискуем даже ногу вывихнуть.

— Тогда — вниз.

Мендоса шагнул в окно и мигом оказался посреди цветочной клумбы. Дон Баррехо незамедлительно последовал за ним. Они быстро огляделись вокруг и, никого не заметив, заспешили по широким аллеям, обсаженным великолепными пальмами. Они бежали наобум, в надежде побыстрее добраться до какой-нибудь калитки, потому что не знали, с какой стороны дворца находятся.

Была еще одна опасность: вместо того чтобы обогнуть дворец с тыльной стороны, они выйдут к фасаду и попадут в руки алебардщиков. Гонимые страхом, который начинал овладевать авантюристами, и в немалой степени, они продолжали свой отчаянный бег в течение пяти-шести минут и наконец остановились перед оградой. Флибустьерам понадобилось всего несколько секунд, чтобы перемахнуть через нее.

— Дай передохнуть, Мендоса, — взмолился гасконец. — Пока мы были в саду, я почти не осмеливался сделать хороший глоток воздуха. Зато теперь надышусь полной грудью!..

— Да, мы отлично воспользуемся этой возможностью, — согласился баск. — Нас, дружище, хранит какая-то добрая звезда.

— Пусть так, но я хотел бы оказаться в безопасности в таверне моего друга Де Гюсака.

— А мы сможем найти ее?

— А как же!.. Разве баскам вдруг отказало обоняние? Так же, как ты чувствуешь на расстоянии врагов, ты сможешь отыскать и друзей.

— Что же! Поищем. Ходу, дон Баррехо.

Они оказались на довольно широкой улице, по обеим сторонам которой стояли высокие дома; освещали ее редкие светильники, дававшие больше дыма, чем огня. Казалось, что добропорядочные жители Сеговии, несмотря на страх, объяты глубоким сном, потому что окна и двери были закрыты, ни одного луча света не проникало наружу.

Только стаи бродячих собак носились по улицам, которые одну за другой оставляли позади авантюристы, пытаясь хоть как-то сориентироваться.

Они чувствовали себя в относительной безопасности. Даже если маркиз де Монтелимар уже отправил по их следу алебардщиков, все равно их отделяет от преследователей очень значительное расстояние. Нечего им было бояться и ночного дозора, потому что они были одеты в форму испанских офицеров, однако губернатор, видимо, послал куда-то в другое место эту бесполезную в столь тихом городе стражу.